Раненые военные в Одессе рассказывают про бои на востоке (ДОКУМЕНТ)

В Одессе восемь раненых 22 мая в бою под Волновахой украинских военных попали из огня да в полымя. Помимо лечения солдатам, которые сейчас находятся в Одесском военном госпитале, устроили ежедневные допросы.

Как рассказали «Вестям» бойцы, они готовы дать следствию любую информацию, но формулировки в протоколах их пугают.

«Уже несколько дней подряд к нам как на дежурство ходят дознаватели из военной прокуратуры — опрашивают нас как свидетелей той бойни. После опросов нас заставляют подписывать какие-то странные протоколы, в которых мы проходим... как пострадавшие от несчастного случая или аварии. Вопросы следователей к нам тоже какие-то странные. Очень интересуются тем, пили ли мы спиртное накануне боя, почему мы вовремя не заняли боевые позиции, почему мы не дали должного отпора террористам. Следователи говорят с нами так, как будто мы виноваты сами в том, что нас перестреляли. Мы подозреваем, что нас хотят обмануть и не дать нам впоследствии статуса участников боевых действий. А основную вину в том, что нас расстреляли 22 мая, следователи явно хотят спихнуть на погибших командиров. Мы видели протоколы осмотра трупов, в которых черным по белому написано, что наши погибшие друзья умерли «при невыясненных обстоятельствах от огнестрельных ранений», — рассказал нам один из раненых бойцов, попросив не называть его имени. Военнослужащий признался, что большинство раненых отказалось подписывать документы без предварительной консультации с юристами.

Между тем, по словам юриста и бывшего военнослужащего из Киева Павла Подгорного, в случае с ранеными, которых заставляют подписать протоколы о «несчастном случае», налицо неграмотность сотрудников военной прокуратуры.

«Налицо элементарное невежество дознавателей. Они подсовывают на подпись раненым протоколы с некорректной формулировкой «опрос о групповом несчастном случае или аварии». На самом деле в рамках открытого уголовного производства раненые должны проходить как потерпевшие в боевых действиях. Однако большой беды в этом нет, так как раненые все равно при выписке получат врачебное заключение, в котором будет указано, что они получили огнестрельные или осколочные ранения. А опрос дознавателей — обычная процедура в рамках расследования этого боя. Затем в Минобороны будет назначена комиссия, которая утвердит их статус участников боевых действий», — подтвердил правовед.

НЕПРАВИЛЬНАЯ ФОРМУЛИРОВКА

Одесский юрист Владимир Карнович утверждает, что раненые бойцы правильно делают, что не подписываются под протоколами о «несчастном случае». «Любая некорректная формулировка в документах об обстоятельствах их травм может потом повредить при рассмотрении присвоения им статуса участников боевых действий, а также инвалидности», — пояснил правовед.

В свою очередь, пресс-секретарь прокуратуры Южного региона Украины по надзору за соблюдением законов в военной сфере Павел Аксенов сообщил, что слова военнослужащих о том, что якобы заставляют подписывать документы с «неправильной формулировкой», «всего лишь слухи». «Прокуратура будет расследовать это дело объективно, никаких неправильных формулировок вроде «погиб или травмирован в результате аварии или несчастного случая» не будет», — пообещал правоохранитель.

Тем временем, пока ребят выхаживают одесские врачи, а прокуроры проводят расследование, командир «расстрелянной» 51-й мехбригады Владимир Яцкив отстранен от службы. Рассматривается вопрос об его увольнении с формулировкой «за непрофессионализм». Сам он тяжело переживает случившееся и даже слег в больницу на этой почве. А бойцы бригады, которым посчастливилось уцелеть, переведены в Николаев, хотя их обещали отправить по домам. Многие уверяют, что за Яцкивом нет никакой вины, и что будут отстаивать своего командира до последнего. Семье каждого погибшего под Волновахой военного Министерство обороны пообещало выплатить по 609 тысяч гривен. Однако размер компенсаций раненым до сих пор не уточнен.

Раненых в АТО записывают как пострадавших в аварии. Фото 1

В редакцию попали некоторые фрагменты протоколов, подтверждающие слова военных.

Также солдат передал нам фото документа - протокола допроса бойца. Вопросы сотрудника военной прокуратуры довольно любопытны.

Мы приведем некоторые ответы и вопросы из протокола:

 - Кто и какие задания ставил перед выездом на блокпост?

- Никто заданий не ставил.

- Были ли поставлены задания по охране и обороне блокпоста и оборудованию его в инженерном отношении?

- Охрана была, снайперы выставлялись по очереди на огневые рубежи. Но позиция блокпоста с самого начала была неудачной – уже в 10-20 метрах от него ничего разглядеть было невозможно. Окопов не было. Заданий по их оборудованию от командиров не поступало. Мешков с песком и дорожных блоков тоже не было – мешки для песка, колючую проволоку и  привезли за несколько часов до нападения – около 8 часов вечера. Но команды на установку всего этого не поступало.

- Были ли случаи употребления спиртного личным составом блок-поста и офицерами?

- Я лично не видел, что бы наши пили спиртное. В основном там местные собирались возле блок-поста и употребляли.

- Почему личный состав был без бронежилетов?

- Никто не выдал. У разведчиков было два бронежилета. Вообще было около 10 жилетов на 50 человек, но их состояние было плохим. А лично мне бронежилет никто не выдавал.

- Почему личный состав блокпоста был без оружия (в момент нападения – авт.), за исключением патрульного наряда?

- Все были с оружием.

- Какое обучение вы проходили перед выездом на блокпост?

- В Ровно были какие-то учения, стрелял 2 раза по десять патронов (ответы дает снайпер – авт.). Винтовки были непристрелянными.

- Почему все так случилось? Кто виноват в этом?

- Не знаю. Нужно было сначала оборудовать блокпост, а затем нести службу. Может быть, виноват командир бригады. Или те, кто принял решение разместить блокпост в самом неудачном для этого месте и не организовал его оборудование.