Рассказ одессита о домогательствах учителя: сдвинутые кровати и неприятные прикосновения, - ФОТО

Одессит Роман Чепляка спустя 15 лет после пережитого решил откровенно рассказать о том, что с ним происходило в школе.

Мальчик учился в Ришельевском лицее. Выдающегося ученика заметил и приблизил к себе преподаватель математики Игорь Мительман. На совместных выездах на олимпиады над подростком совершалось сексуальное насилие - Роман рассказал о приставаниях, сдвинутых кроватях в чудом городе и прочем.

Роман Чепляка, фото: Фейсбук

048 связался с Романом. Одессит говорит, что нашел других пострадавших от учителя-педофила. На странице Романа пишут десятки людей, и многие подтверждают странные наклонности у Мительмана.

048: Вы знаете, полиция же может открыть производство не по вашему заявлению, а по факту. Вы готовы будете выступать свидетелем, пострадавшим?

Роман: Готов

048: Вы знаете, где работает сейчас этот человек?

Вроде работал в институте усовершенствования учителей и на курсах при лицее, но вы проверьте

048: Обязательно, спасибо! Еще разрешите вопрос. Администрация лицея написала, что связывалась с вами. В разговоре не было недоверия, попытки выгородить коллегу, как-то закрыть неприятную тему? Как они с вами говорили?

Роман: Нет, со мной связался директор, выразил сочувствие.

Игорь Михайлович Мительман. 2005 год

Далее 048 с разрешения Романа публикует его рассказ о том, что с ним произошло, без правок и купюр. Наше издание также ожидает согласие администрации Ришельевского лицея на интервью.

***

Это история о том, как мой школьный учитель, Игорь Михайлович Мительман, манипулировал мной, домогался меня, и сделал меня фальшивым победителем олимпиад.

Если вы знакомы с Игорем, вы имеете право знать, с кем имеете дело. Больше всего, конечно, это касается его потенциальных учеников и молодых подчиненных. В прошлом году под угрозой публикации этой информации я вынудил Игоря Мительмана оставить работу в Ришельевском лицее. Но, насколько мне известно, он продолжает взаимодействовать с детьми, и я публикую это, чтобы предотвратить возможные будущие жертвы.

Если у вас есть дети, объясните им, что никто— включая родственников, учителей и других “старших”— не имеет права прикасаться к ним, если они сами этого не хотят.

Своей историей о Мительмане поделился также Даниил Мысак . В обсуждении в Facebook есть много непрямых подтверждений— выпускники лицея пишут, что слышали о похожих историях от своих одноклассников и друзей — и несколько прямых. Администрация лицея опубликовала официальное заявление .

Предыстория

Я поступил в 8 класс Ришельевского лицея в 2001 году. Мне было 13 лет.

И. Мительман в то время был заместителем директора по научной работе и преподавал математику ребятам на год старше— в 9 классе. На нашей параллели он вел только кружок по математике.

Я проявлял какую-то активность на кружке, и вскоре Игорь Михайлович заинтересовался мной. Сначала он дал мне листок с какими-то задачами, которые я должен был прорешать, затем пригласил меня ездить к нему домой по вечерам заниматься индивидуально— готовиться к олимпиадам.

Для меня и для многих других своих учеников Игорь Михайлович был безоговорочным авторитетом благодаря своей харизме, чувству юмора, эрудированности в математике и во многом другом. Мы его очень уважали и любили. Среди нас, его учеников-олимпиадников, вокруг него сложился самый настоящий культ личности.

Домогательства

Летом после девятого класса Игорь Михайлович повез меня в Винницу заниматься геометрией с другим известным в Украине учителем математики, ныне покойным Вячеславом Андреевичем Ясинским.

Мы остановились в общежитии какого-то местного института. Летом общежитие было практически пустым.

Когда мы заселились в нашу (общую) комнату, Игорь Михайлович сдвинул две пружинные кровати вместе. Я не придал этому значения.

Ночью я проснулся от того, что его рука была у меня в трусах. Сам он спал— притворялся, что спал, как я сейчас понимаю. Я попытался аккуратно отодвинуть его руку, но это было сложно— рука у него тяжелая, и, думаю, он вдобавок прикладывал силу. Когда я приложил больше силы, он сделал вид что проснулся, что-то недовольно пробурчал и “уснул” снова. Через какое-то время его рука снова “сама по себе” оказалась у меня между ног. Я побоялся снова его разбудить.

Это был первый раз, когда мы с ним спали рядом, и я подумал, что у него такая “странность” во сне и он себя не контролирует. На следующий день мне было стыдно говорить с ним о том, что произошло ночью, но я попытался раздвинуть наши кровати. В ответ он насмешливо сказал что-то вроде “не занимайся ерундой” и сдвинул кровати обратно. Я не смел ему возразить. Следующей ночью все повторилось.

После этого он стал периодически приглашать меня на свою дачу (“причал”) на Каролино-Бугазе. Там ночью происходило то же самое.

Мне это было неприятно, и я отказывался ездить туда, но в ответ он “обижался” и таким образом легко мной манипулировал. Меньше всего мне хотелось нечаянно обидеть моего любимого учителя.

Со временем он перестал притворяться, что спит, когда приставал ко мне. Одни манипуляции сменились другими— он стал говорить, что просто меня “очень любит” и сильно обижался, когда я не давал ему себя трогать. Не то чтобы я верил в его “любовь”, но его обиды меня сильно трогали. Я верил, что в его душе что-то происходило, и боялся задеть его или потерять его дружбу и благосклонность.

Несколько раз он применял силу, когда я пытался вырваться из его объятий. Это не было агрессивно— он это превращал в игру, как будто мы с ним в шутку боролись, смеялся при этом. Будучи человеком сильным и тяжелым, он неизменно выигрывал.

У меня никогда не хватало смелости заговорить с ним прямо о его действиях. В какой-то момент (после первого курса университета, когда мне было 18) мне все это надоело и я наотрез отказался ехать с ним на дачу. Он обиделся и с тех пор мы с ним не общались, кроме как очень коротко на рабочие темы. (Я четыре года вел кружки в лицее, и он таким образом был моим начальником.)

Я не единственный, кого Игорь Михайлович домогался. Сейчас, когда я поднимаю эту тему с некоторыми из его других учеников, мои догадки почти всегда подтверждаются. Со многими это происходило в более старшем возрасте, и им было проще сказать “нет”. Тем не менее, почти все признались, что до этого ни с кем не говорили о происшедшем.

Именно на это молчание— вызванное стыдом, страхом, нежеланием навредить нашему учителю и нашей школе— и рассчитывал Игорь Мительман.

Олимпиады

Эта история напрямую не связана с главной темой, которую я хотел поднять— насилия и сексуального злоупотребления. Но раз уж я взялся откровенно говорить об Игоре Михайловиче, то расскажу и об этом.

Будучи школьником, я прошел всю цепочку математических олимпиад— начиная с лицейской и заканчивая международной.

Все мои достижения на этих олимпиадах— ложь, возможно, за исключением моей первой областной олимпиады в восьмом классе, на которой я взял третий диплом.

Дело в том, что Игорь Михайлович имел доступ к задачам на всех уровнях этих олимпиад. Он был членом жюри лицейских, областных, всеукраинских олимпиад. В те годы, когда я проходил на отборы на международную олимпиаду, он сам не ездил на отборы— это было бы слишком очевидно— но все равно получал доступ к задачам, наверное, через своих друзей в жюри. Наконец, к тому времени, когда я впервые поехал на международную олимпиаду, Игорь Михайлович стал координатором международной олимпиады. Я уже не помню, какую роль играет координатор, но это высокая и престижная роль, и так или иначе дает доступ к задачам и к другим людям на международной олимпиаде.

Игорь Михайлович действительно много работал, чтобы научить меня лучше решать задачи. Но он также не стеснялся пользоваться своим инсайдерским знанием задач, которые мне предстояло решить на олимпиаде. Он мог показать мне задачу на нужную идею, и дальше мне достаточно было узнать знакомый мотив на олимпиаде.

Долгое время я не догадывался о том, что это происходит. У меня не хватало опыта, чтобы понять, какая идея общеизвестна, а какая— инсайдерская. Но со временем я стал замечать, что на олимпиадах мне слишком часто “везло” со знакомыми идеями. Более того, когда у Игоря Михайловича не получалось получить задачи заранее, он прибегал к менее скрытым методам.

Например, во время отборов на международную олимпиаду в 11 классе, Игорь Михайлович настаивал, чтобы я каждый вечер выходил с ним на связь и “сливал” мне задачи следующего дня и идеи их решения. Я, конечно, понимал, что это неправильно. Мы, участники отборов, жили в лицее-интернате по 4-5 человек в комнате, и когда я каждый вечер уходил из комнаты с тетрадью, ручкой и плохо спрятанным мобильным телефоном (а мобильные были в то время далеко не у всех), боялся, что другие ребята что-то заподозрят.

В какой-то момент на тех отборах я взбунтовал и отказался обсуждать задачи вечером. На следующий день Игорь Михайлович позвонил мне и полчаса убеждал меня, что мы с ним все делаем правильно. Я уже не помню, что именно он говорил, но убедить меня в чем-то у него всегда получалось.

Почему я принимал в этом участие? Во-первых, по той же причине, по которой я терпел его домогательства— я уважал и боялся его, и не смел возражать или даже ставить под вопрос его действия.

Во-вторых, конечно, мне нравилось выигрывать олимпиады. Не знаю, насколько я отдавал себе отчет, что мои достижения были незаслуженны. Когда тебя вызывают на сцену и вручают диплом или медаль, удивительно легко забыть обо всем и почувствовать себя наравне с другими призерами.

Еще играло роль то, что я не делал ничего нечестного по своей инициативе. Если бы, например, я случайно получил доступ к задачам или решениям с предстоящей олимпиады, я бы не стал бы их читать. Но за меня все решал человек, который во всех отношениях имел авторитет надо мной, и я не подвергал их критической оценке, прямо как в эксперименте Милгрэма .

Сейчас мне, конечно, очень стыдно, что я был частью этого “эксперимента Мительмана”. Я прошу прощения у всех, у кого сложилось ложное впечатление о моих способностях. И отдельно я прошу прощения у талантливых ребят, чьи места я несправедливо занял.

За мои незаслуженные медали на международных олимпиадах Игорь Михайлович Мительман получил звание Заслуженного учителя Украины.

О хорошем

Игорь Михайлович Мительман— действительно один из самых талантливых учителей, которых я знаю. Он правда дал мне и другим своим ученикам сильное математическое образование. За это я ему благодарен.

Часто задаваемые вопросы

Почему ты так долго молчал?

После того, как эта история для меня закончилась, я старался не думать и не вспоминать о произошедшем. Когда я вспоминал об этом, я чувствовал стыд и страх, что кто-то узнает.

Мне понадобилось много лет, чтобы преодолеть эти эмоции и решиться говорить об этом открыто.

Почему именно сейчас опубликовал?

Осенью 2016-го я случайно узнал от Даниила о его происшествии. Это вывело наружу мои собственные воспоминания и подтвердило, что Мительман не изменился и продолжает приставать к людям без их согласия и с применением силы.

Я стал говорить об этом с другими выпускниками и думать, что с этим делать. Я не хотел публиковать ничего открыто — из жалости к Игорю, нежелания навредить лицею и из-за своих собственных страхов.

В итоге весной 2017-го мы поставили Мительману три условия:

Уйти из лицея и не преподавать в других школах

Не ездить ни на какие школьные мероприятия.

Не домогаться.

Мительман выпросил для себя ряд исключений (административная работа на подготовительных курсах, работа в онлайн-образовании и т.д.), на которые я согласился, чтобы оставить эту историю в прошлом.

Но со временем мое мнение поменялось. Во-первых, я не мог быть уверенным, что он не продолжит домогательства к детям даже не работая в школе, не говоря уже о взрослых. Например, у него могли быть частные ученики, о которых я бы не знал. Как сейчас выяснилось, он не стеснялся общаться с малознакомыми подростками в социальных сетях и звать их на дачу .

Во-вторых, он стал тестировать нашу договоренность на прочность: появился в списке жюри Всеукраинского турнира юных математиков , в оргкомитете Всеукраинской олимпиады по математике и читал лекции десятиклассникам в лицее .

Но все же финальное решение было эмоциональным, а не рациональным. На меня большое впечатление произвел недавний отчет о сексуальном насилии над детьми со стороны священников в Пенсильвании .

Будешь ли ты обращаться в полицию?

Нет, не планирую.

У меня нет цели, чтобы Мительман сел. Не думаю, что кто-либо от этого выиграет. Моя цель предостеречь других и не допустить новых жертв, и я надеюсь, что я этой цели добился.