В Одессе сапер-АТОшник управляет троллейбусом (ФОТО)
Водитель трамвая или троллейбуса – очень нужная профессия, но отнюдь не самая престижная. Как люди приходят в эту профессию, как им работается сегодня, почему не прельщают более денежные «места», рассказал нам водитель 10-го троллейбуса Дмитрий Балясный. Также мы узнали о том, как за время работы водителем общественного транспорта парень успел уже дважды отслужить в армии, побывать в зоне АТО, побыть сапёром и вернуться обратно, возить одесситов.
В 9 утра мы беседуем с Дмитрием на конечной остановке 10 троллейбуса, на улице Инглези. У него обеденный перерыв. Да, в 9 утра. Ведь работу водители общественного транспорта начинают иногда в 4 или 5 утра.
Дмитрий, как вы стали водителем трамваев и троллейбусов?
- После окончания училища работал на стройке. Надоело. Увидел объявление о наборе, пошел, обучился. Понравилось. И начал работать.
В каком году вы начали работать водителем общественного транспорта?
- В 2005. Работаю, грубо говоря, 10 лет, потому что у меня был перерыв на срочную службу в армии и на АТО.
То есть, дважды успели в армию сходить? Во второй раз вы вернулись из армии 2 года назад, а где довелось служить?
- Под Донецком. Марьинка, Красногоровка. Вторая волна мобилизации, 2014 – 2015 год. Призвали летом 2014.
То есть, в самую мясорубку попали? А как вообще, ожидали, что могут призвать снова, боялись ли получить повестку.
- Не боялся. Просто не ожидал, что придет. Но повестка пришла, я пошел и прошел медкомиссию. Годен. И через три дня уехали на полигон в Широкий лан. А оттуда уже выехали на Донецк. Обучение было месяца полтора. Служил в 28-й отдельной механизированной бригаде.
По началу нас привезли… Ну, ночью приехали в посадку. А утром уже распределяли кого куда. На первые две недели попал в Андреевку. Там на блок посту стояли, охраняли госпиталь и рембат. Потом уже начали перебрасывать поближе к передовой.
Как родители восприняли то, что вы служить пошли в 2014?
- Очень тяжело.
Отговаривали?
- А они просто не могли отговаривать. Я с работы сразу же и уехал. Даже домой не ездил.
Дмитрий, скажите, а кем вы были там?
- Пехота. Пехота и… ну так, немножко… внештатный сапер.
Внештатный сапер – это как?
- Ну, это значит когда увидел – значит, берешь сам и разминируешь.
Подучается, у вас были какие-то навыки в саперном деле?
Нет. У меня замкомвзвод, он раньше служил в спецподразделении, ну и он нам рассказывал, показывал, обучал тех, у кого было такое желание. У меня было желание – я изучал взрывчатые вещества, гранаты, как обезвреживать. Мы, бывало, ездили – сопровождали электриков, которые восстанавливали сети. Проверяли опоры, чтобы не были заминированы. Если что – разминировали.
Вы производите впечатление человека очень спокойного и способного сконцентрироваться. Наверное, это качества, которые нужны и водителю троллейбуса, и саперу. А довелось ли непосредственно в боях участвовать?
- Приходилось. Самое страшное – когда ребята гибли наши. Из нашего взвода два парня погибли. Сразу, когда мы приехали в Красногоровку. Одному только 21 исполнился, а второй чуть-чуть старше. Они в секрете были, обход делали и нарвались… завязался бой. Ребята погибли. Еще один получил ранения, его отправили в госпиталь. И потом еще были разные конфликты и стычки. Напротив нас стоял батальон чеченцев. В Марьинке.
И много их там было?
- Точно не сказать – там зеленка, не рассмотришь. Но иногда видишь на позициях, что они ходят. Человек по 10. В блиндажах сидят. Они открывают огонь – мы открываем в ответ. Если лезут диверсанты – пугаем, чтоб не лезли. В основном сдерживали их.
А как боевой дух у ребят на тот момент был?
- Был боевой дух, и было желание идти вперед. Но… была команда стоять на месте. Не давали нам возможности идти вперед. А у ребят желание было. Чтобы все это закончить побыстрее. Чтобы начать нормально спокойно жить снова. Потому что видишь со стороны, как люди, которые оттуда не смогли выехать… как они там живут. Каждый день обстрелы. А там дети маленькие, пенсионеры. Даже сам сидишь, когда эти обстрелы, в блиндаже ждешь – может прилететь в любой момент. Накаленная была обстановка. Ждали, чтобы был приказ «Вперед».
А в армии не было желания остаться? На контракте. Платят ведь вроде сейчас неплохо?
- Нет, желания такого не было, в нашей армии остаться. Там есть свои нюансы. Еще не та армия, чтобы хотелось там оставаться и служить на контракте.
Но сейчас же, вроде как, и зарплаты поднимают. По сравнению с тем периодом, когда вы служили, сейчас, наверное, уже лучше стало?
- Дело не в деньгах… Они там играют в кошки-мышки, а ребята просто гибнут. Они не могут решить, что они хотят. Или дальше «политику проводить», чтобы деньги раздерибанить, или отвоевать наконец-то своё. Вот это сдерживает.
После АТО вам предлагали какую-то, может быть, реабилитационную программу, психологическую помощь?
- Отпуск. Только месяц отпуска. Это самое лучшее – домой, к родителям, месяц отдохнуть. И всё хорошо, чистый воздух, природа, рыбалочка. Родители в деревне.
Расскажите, какие-то серьезные изменения произошли в вашей жизни после армии, после АТО? Стали ли вы более решительным, к каким-то ситуациям может нетерпимым?
- Изменения произошли, но стараюсь держать себя в руках. Мы же работаем с пассажирами, работа тяжелая морально. Тяжело – движение, много машин, и есть пассажиры нормальные, а есть неадекватные. Бывают пьяные. Кто-то может быть еще… «под чем-то». Лезут в кабину. Ну, это обыденное дело.
Я в принципе всегда был спокойным. Бывает, иногда теперь прорывает. Но я быстро отхожу. Не агрессивный. Если кто-то пьяный или не адекватный, решить все стараюсь просто, по-человечески, объяснить. Ну уже если не получается – могу за шкирку взять и вывести. Потому, что в салоне много людей и не хочется конфликтов, драки. Получается ведь что и люди могут пострадать, и техника. Некоторые бьют стекла. Стараюсь или спокойно с такими поговорить, пообщаться и успокоить. Или выставить – если не реагируют на замечания.
Я в армии знал, что вернусь на свою прежнюю работу. На прежнее место, на свою машину любимую.
Сколько вы на ней уже ездите?
- Лет 5. Я на трамвае работал до троллейбуса. Пять лет отработал, но переучился на троллейбус. Там работа исчерпала себя, не интересно стало по рельсам ездить. А здесь за баранкой. Можно на дороге от аварии уйти в некоторых случаях, есть куда объехать аварию. Интереснее работать.
Вот вы ежедневно обходите салон своего троллейбуса. Как вообще наши люди себя ведут? Часто бывает, что гадят, портят сидения, царапают что-то?
- Бывает. Пишут всякое, расписывают. Где-то что-то раздирают. Но мы пытаемся поддерживать порядок в меру своих сил. У нас машина работает в две смены. Если приезжаешь ночью – мелкое такое можем подправить, а серьезное – это уже надо днем заезжать, ремонтировать. Кроме меня еще сменщица работает на этой машине.
Скоро обещают обновить парк троллейбусный. Придут новые машины. Вы как, сменили бы свой троллейбус на более новую модель? Вообще это зависит от желания водителя – взять новую машину?
- Да, это по желанию водителя. Хотят – берут. Но я не хочу новую. Я на своей буду работать. На разных моделях пробовал ездить. «Мегаполис» - он для водителя, ну для меня – очень удобный. Здесь все сделано для удобства водителя. А для пассажиров он может быть и не самый удобный – здесь мало посадочных мест. Проходы узенькие. А для водителя он шикарный. Хотя это, наверное, для каждого водителя по-разному. У каждого свой вкус. Мне другие не понравились.
Сфотографировав Дмитрия на его рабочем месте, прощаемся. Удивительно, он общение с этим скромным молодым человеком убедило наших корреспондентов в том, что быть водителем троллейбуса – это может быть призванием, любимой профессией и делом, доставляющим радость. Кабина троллейбуса может быть любимым рабочим местом. Дмитрий производит впечатление очень спокойного, уравновешенного человека. Видимо, с другим характером человек бы в такой профессии и не задержался.