Одесса: теория разбитых окон

Нынешнее запущение Одессы - одряхление ее архитектуры, руины старых зданий на улицах, изувеченные дороги, тротуары и многое другое - вполне вписывается в известную теорию разбитых окон.

Граффити и «зайцы»

Еще 30 лет назад, в далеком 1982 году американские ученые Джеймс Уилсон и Джордж Келлинг создали теорию разбитых окон. Суть ее проста: если в доме разбито стекло и новое не вставлено, то скоро в нем вообще ни одного целого окна не останется. Беспорядок провоцирует еще больший беспорядок. Цепная реакция способна быстро превращать добропорядочный район города в трущобы и сборище криминалитета.

Теория нашла свое практическое подтверждение во многих странах. В качестве классического примера эффективного использования «разбитых окон» против «улицы разбитых фонарей» любят вспоминать о Нью-Йорке. В 1980-х годах там свирепствовала преступность, ежесуточно совершалось более полутора тысяч тяжких преступлений, шесть-семь убийств. В частности, много грабежей было в метро. Но в начале 90-х преступность начала резко падать. За несколько лет количество тяжких преступлений сократилось наполовину, убийств - на две третьих. А дело в том, что в нью-йоркское метро и в транспортную полицию пришли новые руководители. Директор подземки начал переустройство... борьбой с граффити. А начальник полиции борьбу с тяжелыми преступлениями… с безбилетников, считая, что их большое количество - сигнал для более серьезных нарушений закона. Многие тогда эти новые инициативы откровенно не понимали. Но они настойчиво гнули свою линию, посылая недвусмысленные месседжи граффитчикам и «зайцам». И результаты не заставили себя долго ждать. А в1994 году мэром Нью-Йорка стал Рудольф Джулиани, ставший применять эту стратегию уже во всем городе. Полиция беспощадно боролась с мелкими правонарушителями – с пьяными, с буянящими в общественных местах, с назойливыми очистителями стекол машин на перекрестках, требующими за это деньги, с разрисовщиками стен.

Дурной пример заразителен

В Одессе мы видим яркое присутствие этой теории повсеместно, в самых разных областях городской жизни. Только имеет она свою специфику проявлений и называется проще – «дурной пример заразителен».

Уже давно начали падать в городе старые аварийные дома. Но меры не принимаются, сообщения о разрушениях звучат все привычней и дома падают все чаще. Только в последнее время обрушился дом на улице Отрадной, стена корпуса неработающего завода «Орион» на Лазарева, лепка дома на Гоголя… Подобных примеров уже только в этом году – предостаточно. Возможно, аварийность домов как раз и начиналась с первых выбитых окон, украденных радиаторов из парадных или с плохо подметенного двора. А, например, у дома на Жуковского угол Пушкинской, где находился Южный научный центр Национальной академии педнаук, несколько иная и красноречивая история. В 2007 году там приключился пожар при загадочных обстоятельствах. Восстанавливать «окно» не стали. После чего дом пять лет постепенно разрушался, пугая прохожих. В этом году обвалилась часть фасада. Хорошо, что еще никто не пострадал. Сейчас дом демонтируют. Объясняя заботой, чтобы ни на кого не рухнул и внешний вид города не портил. И вырастет на этом месте нечто другое. Явно далекое от науки.

Или вот раз-другой «высадили» новострой в историческом центре. Культурная общественность проглотила. И теперь современные торговые и прочие «стекляшки», резко диссонирующие со старым архитектурным ансамблем, стали едва ли не нормой, стирающей обаяние и гармонию исторического лица Одессы.

Пример из другой сферы. Летом Одесса превращается в один большой ресторан. Сейчас уже сложно вспомнить, когда на Дерибасовской появились первые летние кафешные столики, перегородившие большую часть тротуара. Бизнес-опыт оказался весьма притягательным. И сегодня хождение по главной городской улице – это преодоление «полосы препятствий» (а вертолеты, в отличие от Президента, пока еще не у каждого одессита в хозяйстве наличествуют). Аналогично на Ланжероновской, Гаванной, Екатерининской…

Органично дополняют антураж улиц автомобили, расставленные прямо посреди тротуара. Если это делает сосед, почему бы не сделать мне?! В результате пешеходу крайне некомфортно. Иной раз, чтобы пройти по улице, нужно или ползать под авто или выходить на проезжую часть. При этом и под обветшалыми балконами передвигаться тоже опасно. Можно попасть под камнепад. Словно где-нибудь в горах находишься.

Или вот то же невинное граффити. Попадаются хорошие рисунки, которые действительно только украшают безликие серые стены какого-нибудь двора. Но зачастую это безвкусные раскраски, размещенные, где попало, в том числе и на памятниках, на старинных фасадах, что совершенно недопустимо. Эффективная борьба с граффити отсутствует и город зарастает ими «по самые помидоры». А по версии теоретиков «разбитых окон», как видим, это еще и благоприятный фон для более значительных неправомерных действий. Знакомый одессит, житель поселка Котовского, поделился своим довольно необычным опытом. В его многоэтажке постоянно разрисовывались стены и лифты, лестничная площадка была в окурках и другом мусоре. Однажды его это «достало». Вооружившись подходящим «инструментарием», он основательно почистил всю лестничную площадку на своем этаже и лифт. Однако, через несколько дней неизвестные доброжелатели вернули подъезду привычный неприглядный вид. Пришлось снова браться за работу. Так продолжалось больше месяца. Порой казалось, что напрасно это затеял, ничего из этой идеи не выйдет. Но потом «художники» отступили. И вот уже полгода лифт и этаж без рисунков, и мусор не разбрасывается. И соседи, увидевшие результаты, стали присоединяться и наводить порядок на своих этажах.

«Сорок телег всякого сору»

Кстати, о мусоре. Если улицы плохо убираются, то есть соблазн сделать их еще грязнее. Раз вокруг валяются обертки, то стоит ли терпеть липкую обертку от мороженого 20 метров до ближайшей урны, если можно, ничтоже сумняшеся, внести и свои «5 копеек» в «общее дело». Видимо, примерно так размышляют многие. Спуститесь, например, по лестнице с улицы Торговой на Приморскую. Склоны вдоль спуска забиты мусором, который месяцами и годами не убирается. Или приезжает турист, видит грязную территорию. Будет он заботиться о чистоте в чужом для него городе, если местные о ней не заботятся?

А стоит бросить в укромном месте на улице какой-нибудь покореженный стол с погнутыми ножками, не вывозить его недельку-другую, и на этом месте может быстренько вырасти стихийная свалка с диванами, стульями, прочей мебелью и стройматериалами. Вот и получается, как в гоголевском «Ревизоре», где городничий говорит: «возле того забора навалено на сорок телег всякого сору… только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор - черт их знает откудова и нанесут всякой дряни!».

Исследования, проведенные нидерландскими социологами, показывают, что люди в «мусорном» вопросе делятся на три категории. 30-40% граждан не склонны сорить ни при каких условиях. У 30% есть склонность мусорить, если поблизости нет урны. И есть большинство, которое следует «инстинкту толпы». Оно будет при отсутствии урны разбрасывать мусор только там, где рядом уже есть какие-либо нарушения правил (например, запрета рисовать на стенах). Ну, это в Нидерландах. У нас, может быть, были бы другие проценты. Но, когда мы приходим в гости в дом, где чисто, убрано, красиво, то обычно возникает непреодолимое желание снять обувь. Не правда ли?

Не пора ли уже одесским властям начать застеклять разбитые «окна города»?! Здесь, как в известной песне – «с этим что-то делать надо, надо что-то предпринять…». Поинтересовались бы американской теорией. Не такая уж она «икра заморская, баклажанная». Вполне и к родным пенатам применима. Если только «с чувством, с толком, с расстановкой»…