Один из немногих обломков, уцелевших в крушении независимого голливудского кинематографа, Мартин Скорсезе до сих пор снимает фильмы, достойные высших наград. Итальянец по происхождению, он снимал Нью-Йорк так, что завидовали коренные американцы. Скорсезе переосмыслил криминальную драму, дав дорогу таким ее представителям, как Тарантино и Ричи. Его фильмография насчитывает 60 названий, и для него нет жанровых ограничений. 

В своем «Проекте об аркадах» Вальтер Беньямин цитирует французского историка Андре Монглона: «Прошлое оставило в литературных текстах свои образы, подобные тем, что свет оставляет на светочувствительных пластинах. Лишь будущее обладает проявителями, достаточно активными для совершенного сканирования таких поверхностей». 

Предопределению всегда только предстоит свершиться, то есть мы выбираем свою судьбу, ретроактивно решая прочитать в качестве судьбы то, что до этого было (или воспринималось) случайной последовательностью происходящего. В этом смысле следует воспринимать фильмы Мартина Скорсезе. Без его экспериментаторства, без его иронического абсурда, без его любви к цитированию не состоялось бы того американского кинематографа, который складывается по сей день, не состоялось бы той американской культуры, которая продолжает давать импульс к развитию новых культур. Без Роберта де Ниро, каким он предстает у Скорсезе, невозможно представить ни Нью-Йорк, ни США: важнейшие топосы в современном культурном пространстве. Этот режиссер не только документировал ускользающую реальность, но и создавал ее ─ такой, чтобы она больше не могла ускользнуть. 

Как обычно, кинорежиссеры и профессиональные зрители Максим Карасёв и Сергей Козярчук рассмотрят стилевые особенности кинематографа Скорсезе. Уже третью лекцию из цикла о «новом Голливуде» они рассказывают о нетипичных образах, взрывавших кинотеатры США и остального мира на протяжении 1970-х годов.