Однажды в мой дом прилетела бабочка – обыкновенная, каких сотни. Я не знала, что с ней делать и как быть. Она поселилась у меня, и я начала ее рисовать. Карандаш обводил контур, переносил на бумагу узор ее крыльев, но что-то неуловимое, я думаю взгляд, мне так и не удавалось выразить. А тут начались холода… Бабочка все сидела, я уже смирилась с ней, думаю, пусть теперь нас будет двое – и тогда она улетела, оставив после себя нарисованный след.
Работы, представленные в рамках проекта «Insectiada» – это взгляд художника на «параллельный мир» – многообразный, но, к сожалению, часто не замечаемый нами мир насекомых. В новой серии полотен Жанна хочет заострить внимание современного человека на проблеме эгоизма и непризнания Другого. «Мы должны научиться видеть тех, кто рядом с нами. – говорит художница. –Наши знания о насекомых сводятся, как правило, к набору стандартных реакций – от восхищения до страха и неприязни. А что, если поменять угол зрения? Если сделать таракана или муху прекрасной частью нашего мира?». Концепция художницы нашла отражение и в стилистике работ, и в технике исполнения. Ее работы многослойны. Они напоминают окаменелые отпечатки насекомых, из которых возникают новые формы – жизнеподобные и абстрактные. Здесь преобладают универсальные лаконичные цвета (белый, черный, серый, красный), не отвлекающие наше зрение от объекта изображения и усиливающие визуальное воздействие композиции. В инструментарий художницы – кроме масляных красок – входят обыкновенные маркеры и гелевые ручки.
С помощью трафаретов ей удается не только повторить природную форму мухи или бабочки, но и сказать об опасности утраты индивидуального в мире шаблонов и клише. Вы знаете, что такое моль? Это маленькое, почти незаметное существо, которое превращает ваш гардероб в дыры. За что тогда она получает самые оглушительные аплодисменты? Моль легко нарисовать, но как выразить ее сущность? В картинах Жанны Дрыги много от японцев, вспомните Хокусая. Те же тонкие, почти неуловимые линии, которые, организуясь в формы, делают рисунок узнаваемым. Концепт черных и белых линий с добавлением красного кажется непритязательным. Мысль скользит, срывается с языка, делается неуловимой. В ней есть изысканность недосказанности, как если бы ритм самоорганизовывался в абстрактные фигуры. В этом есть поэзия – поэзия непривычного взгляда на привычное.