Грицак: Путин едва не открыл второй фронт против Украины в Одессе

Грицак берет листок бумаги и рисует карту Одесской области, выделяя район Бессарабии и девять районов Одещины, отделенных от остальной части страны Днестровским лиманом. Затем мы подходим к большой карте на стене кабинета. Грицак вкратце рассказывает о планах Москвы.

Ключевое в сказанном - взрыв мостов и захват тонкого перешейка у границы с Приднестровьем, где базируются российские войска. Под видом «ополченцев» в девять отрезанных районов Одесской области заходят российские войска из Приднестровья — это начало провозглашения так называемой Бессарабской народной республики во главе с российскими офицерами. После захвата части Одесской области — дестабилизация Молдовы и Румынии, попытки захвата Одессы, второй фронт для украинской армии. Для российских войск в Приднестровье открывается путь переброски снабжения из Крыма. Это открыло бы для РФ широчайшие возможности дестабилизации юго-запада Украины и сопредельных стран Европы - с Градами, Ураганами, танками и пехотными корпусами.

— В узком кругу я доложил о ситуации в Одессе и подготовке планов по второму фронту - президенту и начальнику Генштаба.

— Какая реакция была?

— Они были, мягко говоря, удивлены.

Куратор проекта «Бессарабия» - Инал Ардзинба, первый заместитель советника президента РФ Владислава Суркова. Ардзинбе оглашено подозрение, он находится в розыске. Глищинская, которую мы отдали, была на прямом контакте с Ардзинбой. Второй — Диденко, который прыгал от Альфы из окна и поломал себе ноги. Почему он убегал? За ним тоже стоял Ардзинба.

Теперь дальше. По нашей информации, в связи с провалом проекта Бессарабия, так называемая группа ФСБ в московской верхушке обвинила в этом группу Суркова- Ардзинбы. План не удался. Гибридная война на юго-западе Украины с выходом на Европу не началась. Посмотрите аналитику за прошлый год — весна и лето. Что происходило в Молдове? Ее колотило. У меня был разговор об этом с руководством спецслужб Молдовы. Россияне провалились. И это стало предметом серьезных разбирательств в Москве.

Но зачем Москве нужны два контактных лица, которые вместе с Сурковым и Ардзинбой курировали эту операцию? Мое скромное предположение: эти люди нужны для того, чтобы они приехали и рассказали, какую информацию они передали следствию, как была организована наша работа с ними, на чем они прокололись, где провалились. Все это надо, чтобы проанализировать недочеты на будущее. Ну и, разумеется, чтобы одна группировка влияния в московской верхушке нанесла удар по другой. Сейчас между ними разборки — это наша оперативная информация. И эти люди, которых мы отдали Москве в обмен на наших патриотов, помогут этим группам воевать между собой.

Если говорить далее, то у нас в розыске не только Ардзинба, но и другие люди, о которых мы пока не будем говорить.

Грицак достает толстую папку с оперативной аналитикой по теме Бессарабии. В папке — множество документов и фотографий. В целом — четкая иерархическая система командования и управления, которая должна была заработать в оторванном от Украины куске Одесской области. Вплоть до герба. Кроме того, здесь же — схема всех задействованных ключевых фигур с фотографиями: кто на кого влияет, кто и где какие связи имеет, какие «спортивные клубы» находятся под влиянием российских агентов, где будут брать оружие, кто будет первыми «ополченцами». Большинство тех, кто есть в этой схеме, задержаны или сбежали в Россию.

— Это просто вам для понимания. Фотографировать не нужно. Все эти материалы были добыты у российской стороны нашими специалистами. Здесь конкретные планы: как проект Бессарабия должен был взорвать юг Украины и распространить войну и терроризм в Европейский Союз через Молдову.

— Выходит, что для "юго-западного фронта" все было готово. Все эти данные — это работа СБУ?

— Это наша агентура. Наши источники. Наша оперативная работа. Именно для того, чтобы сорвать эти планы, чтобы погасить малейшие шансы на реализацию второго фронта, мы начали нашу спецоперацию в Одессе. Теперь я расскажу подробнее о том, как мы это делали.

Грицак показывает документы. Это планы по нейтрализации российской угрозы в Бессарабии. На рисунке — три вида поставленных задач: первый уровень — «обязательная программа», второй - «постараемся выделить время», третий - «если хватит времени».

— А что это?

— Это план проверки каждой точки, куда мы попадаем, когда начнем операцию. Личность, источник полученной информации, достоверность информации, проверка информации, реализация, уровень угрозы.

— Насколько вы уверены в людях, которые занимаются аналитикой и добычей информации, что они не сливают данные российской стороне - это полностью новые кадры, которые пришли с вами?

— В этом смысле переживать не стоит. Впрочем, чтобы вы понимали, когда мы готовили зачистку Одесской области от агентов и сепаратистов, никто не знал о подготовке этой операции. Это была первая в истории СБУ подобная операция такого масштаба. (Речь о событиях весны 2015 года - ред.)

Мы знали, что вечером на следующий день начнутся процессы, которые трудно будет остановить. Нам пришлось действовать быстро. Мы собрали 150 альфачей из разных областей. Отправили их малыми группами к точкам назначения гражданскими бусами и разными дорогами. В Одессе в этом время работала небольшая группа наших доверенных лиц. Альфачи получили GPS-координаты точек назначения. Наши местные проверенные оперативники помогали прятать машины до утра.

Перед этим в город зашли нашли специалисты по связи и взяли город в колпак. Мы полностью накрыли город.

Я выехал из Киева где-то в пять вечера. Никто не знал об этой операции, кроме узкого круга людей. Даже глава СБУ. Альфа была подо мной. Со мной в машине был Устименко (ныне — руководитель Альфы).

Мы едем в Одессу. Мне звонит начальник одесского управления Батраков. Он пришел ко мне в приемную, не застал меня — ему сказали, что я себя плохо чувствую — и позвонил. Звонит и говорит: «Василий Сергеевич, вас сегодня не будет?». Я говорю: «Нет, знаешь, уехал чуть раньше». «А завтра вы будете на коллегии?». Говорю: «Сережа, на коллегии увидимся, да». А у него, кстати, на следующий день — день рождения. Мы ему такой подарок судьбы в области организовали (смеется).

Кстати, операцию мы назвали «чистый четверг», поскольку это было накануне Пасхи.

Когда мы прибыли на место, каждая из групп Альфы получила конверты с заданием. Каждая группа - это четыре человека Альфы, а также один-два оперативника СБУ.

Когда каждая группа получила конверт и ознакомилась с заданием, когда мы собрали все сигналы о готовности групп, я дал команду начать операцию. Условно — порядок цифр. Ну, пусть будет 555. И пошло: где-то — с ноги, где простые двери, где-то — накладным зарядом, где-то — титановым инструментом. Парни одновременно зашли каждый по своему адресу.

Больше всего подозреваемых мы взяли в одном спортзале - девять человек, среди них - двое киллеров.

— Сколько людей в целом были задержаны в тот день?

— Больше 30. Но это только за один день. Дальше была вторая и третья волны, которые позволили расширить круг задержанных сепаратистов и российских агентов.

Конечно, когда мы зашли в тридцать с чем-то адресов, шум поднялся по всей Одессе. Я подъехал к областному управлению. Добрый день, говорю. Парни, пустите, надо позвонить. На посту набирают Батракова. Батраков звонит мне: «Василий Сергеевич, вы что, в Одессе!?». Я говорю: «Сережа, да. Завтра коллегия. У тебя день рождения. Празднуй» (смеется). Я ему доверяю, но считал правильным его не посвящать.

Куратор несостоявшейся террористической организации "Бессарабская народная республика" Инал Ардзинба (вверху) и президент РФ Владимир Путин

— Можно ли сказать, что российский проект Бессарабия закончился в тот день?

— Нет. Три этапа зачистки было. Многие из тех, кого мы взяли, открыли нам выходы на следующих людей. Мы ударили по ним, свезли, до утра получили от них все кладки со взрывчаткой, оружием и так далее, пошли дальше по адресам, далее суды, санкции. Погнали дальше.

Первый удар мы нанесли по боевому звену - тому, которое планировало серию взрывов.

Грицак показывает фотографии мужчин с оружием. Среди прочих — человек в одежде священника, с гранатами. Глава СБУ показывает схемы, как именно российские кукловоды планировали подрыв мостов. Часть задержанных были спящими российскими агентами. Получили команду — включились — начали действовать.

— Интересно, что в ваших всех материалах фигурирует фамилия Маркова. Он сейчас скрывается.

— Место Маркова — в тюрьме. Это откровенно. Если он приедет в Украину, мы постараемся его туда устроить.

— Что сейчас со всеми задержанными в ходе прошлогодней спецоперации в Одессе?

— Кто-то сидит, кого-то мы поменяли. Глищинская и Диденко — это те, кто напрямую получали команды из Москвы. Напрямую. Потому они и представляли ценность для россиян.

Мы ударили по силовому блоку, закрыли, следствие начало отработку. Я уехал в АТО. Спустя две недели у нас была коллегия в зоне АТО. Мы собрали всех начальников, был глава Службы. На шесть утра следующего дня мы подготовили второй этап зачистки в Одессе.

Я рассказываю, как оно было на самом деле. Выступаю на коллегии, докладываю. А наша бронегруппа, тем временем, уже тихонечко ушла на Одессу. Готовились мы еще серьезнее, потому что на второе мая готовилмсь провокации.

Я подхожу к Батракову. Говорю: «Сергей Алексеевич, поехали, нам по дороге». Он спрашивает: «Прикалываетесь?». Нет, говорю. Ночной марш. До шести утра прошли 700 километров и мы в Одессе. Прямо с марша: снова наши спецы накрывают нашей связью город, снова конверты с заданиями, снова заходим.

Было жестче. Хаммеры, Спартаны, ДШК, КПВТ. По самым жирным адресам.

— А почему к этим людям не зашли в первую волну?

— Мы пошевелили в одном месте, а вибрации пошли дальше. Если мы в ком-то сомневались, то получили подтверждение. Это классика оперативной деятельности.

Вот тогда мы взяли Глищинскую. Тогда взяли Диденко. Тогда мы взяли большой пакет документов о финансировании, схемы, настоящие доказательства.

— Кого-то спугнули?

Грицак смеется.

— Всегда оставляй лампочку, чтобы мухи знали, куда лететь. Это тонкие вещи. Ясно, что многие залегли на дно. Забавно было другое — после этой операции из Одессы ушли даже карманники, мол, пока эти придурки из города не уйдут — мы там воровать не будем. Серьезно. Это от "блатных" информация, ведь мы работаем со всеми и на разных уровнях получаем сведения.

О настроениях в Одессе. Было интересно, когда напротив областной библиотеки мы проводили обыски. Стоят наши в полной броне. К ним подходят девушки: «Ребятки, вы откуда?». «С войны». Они им - пирожки, чай.

Взяли Диденко. Повезли его с поломанными ногами в больницу. А мне же докладывают с каждой точки: «зашли», «есть», «оружие», «отработали», «дал кладку», «суд», «санкция». Вся эта информация систематизируется и обрабатывается. Кто-то отработал — встал в резерв, отправился в помощь другой группе.

И тут эта ситуация с выпрыгнувшим из окна. Поехал на место разбираться. Подъезжаем, смотрю — стоит наш Спартан, а парни кашу рубят из кастрюли. Подхожу, спрашиваю: где кашу взяли-то? Рассказывают: пришел доктор, старый еврей, спросил: «Ребятки, вы шо здесь делаете, это вы привезли этого сепаратиста? А шо там было?». «Из окна выпрыгнул, когда ловили». Он говорит: «Ребятки, я вам сейчас каши передам, буду кормить до скончания века, только не уходите из Одессы!».

Мы с Устимом поднялись наверх. Я решил пожать руку этому врачу. Захожу в приемную. Сидит женщина. Спрашивает: а кто вы? Мы говорим — военные. Вот, хотим пообщаться. А это был обед. Она говорит: «Его сейчас нет». Мы: «Поймите, мы хотим ему просто руку пожать, сказать спасибо, что по-человечески встретил бойцов». «Да? Сейчас, секундочку». Набрала его, сказала, что тут пришли спасибо говорить. Заходим в кабинет. Сидит главный врач с заместителем, обедают. Поблагодарил их. Они говорят: «Ребята, садитесь с нами, покушайте». Мы там минут 20 провели. Получили массу удовольствия от общения с ними. Я к чему: Одесса — это действительно жемчужина Украины.

Когда мы закончили второй этап зачистки, я решил сделать небольшую демонстрацию присутствия. Мы построили наши машины в колонны. Ребята, малым ходом, без мигалок, проехали по центральным улицам к памятнику Дюку и так далее. Цель - показать: власть — есть.

Люди всю дорогу снимают, фотографируются с бойцами и на фоне техники, подходят, улыбаются. Там очень много патриотов. Да и в целом люди хотят чувствовать защиту. Да, есть и «вата». Этим людям я хотел бы сказать: не стоит думать, что вы нужны русским. Вас используют на первом этапе, а затем выбросят — как это было в Крыму, как это происходит в Донецке и Луганске.

— Сегодня Одессе что-то грозит?

— Мы очень хорошо почистили Одессу.

Грицак показывает документ. По его словам, это отчет, который был передан местной российской агентурой в Москву. В документе говорится о серьезных вызовах, которые ждут Россию в случае окончательного провала проекта Бессарабия.

— Автор текста — умнейший человек, надо отдать должное. Он четко очертил перспективы провала проекта Бессарабия: «СБУ не должно получить передышки». «Важно, чтобы поддержка была получена в ближайшие часы или сутки». «На чаше весов — судьба юго-запада Украины, а в геополитическом смысле — Молдовы и Приднестровья». «Наше поражение в Одесской области приведет к изменению общего баланса сил в регионе».

А ведь они проиграли. Сегодня в Одессе у нас нет ситуации, которая была в 2015-м году. Тогда было все готово, разложено, расставлено — просто надо было поджечь фитиль.

— Сейчас россияне снова активизировались в Приднестровье.

— Конечно. Но чтобы предпринять серьезные действия — нужна база и снабжение. Без этого ничего не получится. Так что нынешняя мирная Одесса для них - это абсолютное поражение. Сейчас под их флаги уже практически никто не встанет. А те, кто готов это сделать — мы за ними внимательно наблюдаем.

В то же время, мы же живем в демократическим государстве. Правовом. Поэтому иногда мы в чем-то ограничены. Где-то мы вынуждены сковывать свои действия. А где-то, наоборот, нам приходится делать шаги в интересах государственной безопасности — согласуется это с буквой закона или нет.

Например, я знаю, что вы исповедуете какие-то взгляды...

— То есть, о моих взглядах вам, наверное, уже доложили.

Грицак смеется.

— Наверное. Но при этом вы имеете какие-то мысли только в голове. Их нельзя квалифицировать как преступление. Но как только вы предпримите действия против безопасности страны — мы будем рядом, чтобы это остановить.